Из ЧАШИ БЫТИЯ

Портрет

Из ЧАШИ БЫТИЯ

Музыка и Генрих НЕЙГАУЗ

Проект Юрия Любовича и Александра Чуднова Октябрь 2004 года

Е. Рихтер

В 29-м классе

     Почти полвека Генрих Густавович Нейгауз обучал искусству игры на фортепиано — в Елисаветграде, Тбилиси, Киеве, Москве, Свердловске, снова в Москве... Сотни учеников, тысячи многочасовых занятий в переполненном классе. И хотя многое из того, что Нейгауз говорил на своих уроках, он отразил в книгах и статьях, в публичных выступлениях, часть которых застенографирована, еще больше, однажды прозвучав, уже не повторялось — Генрих Густавович был импровизатором, и, как все, в ком сочетаются глубочайшая эрудиция и культура с творческим жаром, сам часто не только не записывал, но и не запоминал своих блестящих афоризмов, ярчайших сравнений, острот, каламбуров.

     Обычно на уроках музыкального исполнительства не пишут конспектов, не ведут сколько-нибудь систематических записей. Пометы в нотах, две-три фразы в записной книжке — вот все, что фиксируется на бумаге. Однако на занятиях Нейгауза некоторые из присутствовавших пытались конспектировать все, что говорил Генрих Густавович. Это было в 1960—1964 годах — последних годах Нейгауза. Уроки проходили в 29-м классе. Генрих Густавович чувствовал себя плохо, но продолжал преподавать с энтузиазмом.

     Записи на уроках Нейгауза вели В. В. Немирова, М. К. Муханова, автор этих строк; может быть, сохранились заметки и других свидетелей этих занятий — в 29-й класс регулярно приходили не только ученики Генриха Густавовича, но и студенты других кафедр и специальностей, преподаватели музыкальных школ, любители музыки. Конечно, то, что сохранилось, — лишь крупицы. В те времена не было видеотехники, да и звукозапись была несовершенной, нередко микрофон просто «не слышал» того, что говорил всегда подвижный Генрих Густавович, обращавшийся к ученику, сидевшему за роялем, к кому-либо из присутствовавших, ко всей аудитории в целом. Жесты, интонации, мимика Нейгауза подчас были не менее выразительны, чем слова, которые он произносил. Всего этого, увы, нет, и не может, быть в записках и конспектах. Но без всего этого сами по себе слова, к тому же неполные, могут разочаровать. Поэтому нашей целью была вовсе не максимальная полнота воспроизведения сохранившихся записок, наоборот, казалось целесообраз­ным отобрать из них лишь краткие, афористические высказывания Нейгауза, представляющиеся интересными безотносительно к контексту, к обстановке, в которой они произносились. Предлагаемая подборка высказываний Генриха Густавовича подготовлена на основе записей В. В. Немировой и составителя.

     • Самое интересное для меня — человек. Ужасно люблю, когда настроишь кого-нибудь на музыку.
     • «В поэзии образы заменимы», — говорили Маяковский, Пастернак. Так и в музыке. Можно об одном и том же разно говорить. И то и другое может быть закономерно. Надо лишь знать, о чем говорить.
     • Полезно каждый день читать Пушкина, Чехова, писателей, чей язык лаконичен, прост и выразителен.
     • Сентиментальность возможна в искусстве лишь в моменты стилизации, например для изображения пастушеской идиллии, а вообще считаю недопустимой.
     • Если у пианиста нет достаточно фантазии, пианистической техники звука, очень полезно прибегать к сравнению с инструментами оркестра.
     • Каждый музыкант должен быть, прежде всего, дирижером.
     • Фортепианное произведение — партитура, и нужно ее разбирать. Дирижер сам не играет, а только «машет», а пианисту приходится все делать.
     • Аккомпанемент играть точно, как хороший дирижер, у которого партитура в голове, а не голова в партитуре.
     • Диалектика должна быть во всем. Большую сложность для исполнителя представляют противоречия в различных редакциях. Есть много редакций произведений Баха. Надо на основании тщательного изучения дать свое толкование.
     • Все редакторы пишут по-разному. Только старые доктринеры могут утверждать, что играть надо так, а не иначе.

***

     • Во всех скерцо — любое скерцо, даже бетховенское — считайте четыре такта, как один, и вы не потеряете чувства ритма, — это помогает чувствовать фразу.
     • Надо учиться у С. Рихтера делать ritardando и accelerando. Никто не скажет, что оно есть, а оно есть.
     • В каждой каденции должна быть ясна структура: ускорение, замедление. Несмотря на импровизационный характер структура должна быть ясна.
     • Когда над нотой указано staccato, то, как правило, половина длительности выдерживается, то есть вместо четверти звучит восьмая.
     • Чтобы преодолевать трудности legato, надо следить за движениями пальцев.
     • Недостаточное legato — это отсутствие техники.
     • Когда имеешь, что сказать, необходима большая техника. Техника решает всё.
     • Чем больше дарование, тем больше техники требуется.
     • Никто из больших пианистов не сидит скрючившись. Всякая мелочь играет роль.
     • Согнувшись играть как будто легче, но это только кажется: нет разгона.
     • Меня увлекают хорошие движения, а бывает, что за прекрасными движениями и ничего нет, души, духа не хватает.
     • Сначала искать образ, потом двигательные ощущения.
     • Всякие лишние движения уродуют музыку. Одинаковые жесты вызывают одинаковую звучность.

***

     • Когда неясна мысль, играют то, что выходит, а не то, что нужно.
     • Мы часто играем то, что выходит, а не то, что хотим. Значит, плохо хотим.
     • Композитор пишет одну сотую того, что надо исполнять, а вы и этого не выполняете.
     • Некоторые, даже способные ученики, не понимают композиционной стороны. Пьеса разваливается, если нет понимания формы.
     • Трудно и важно реализовать в звуках все, что глаз видит в нотах. Вспомните роман Т. Манна «Доктор Фаустус», то место, где музыкант входит в комнату, издали видит ноты и говорит: «Что за гадость!»
     • Шопен говорил ученикам: верьте себе, говорите, что хорошо, будете играть лучше. Если разозлиться, что плохо, и сыграть лучше — это другое дело.
     • Почему так играете? От равнодушия. Вы поняли буквально, но не по существу.
     • Некоторые играют: нет истины, все дозволено. Не люблю этой манеры. (М. Юдина играет вместо двух forte два piano. Зачем?)
     • Романтическое искусство уходит из жизни современника. Это закономерно, это меня не радует, но это факт.
     • Чтобы быть хорошим художником, надо воображать то, чего нет.

ГЕНРИХ НЕЙГАУЗ. Воспоминания. Письма. Материалы.
Составитель Е. Р. Рихтер. М. “Имидж”. 1992. 366 стр.

Фото из фондов Кировоградского краеведческого музея и музея Генриха Нейгауза.